Письма (1866) - Страница 87

К оглавлению

87

Теперь о делах: личные, денежные обстоятельства мои теперь несколько поисправились присылкою от Каткова, который видимо ценит меня как сотрудника, а я ему за это очень благодарен. Но я до того зануждался, что и эти присланные деньги мне помогли почти только на минуту. Очень скоро я буду опять нуждаться; но поверьте мне, многоуважаемый Николай Николаевич, что не одни деньги, а истинное сочувствие к "Заре" (в котором Вы-то, может быть, сомневаться не будете) возбуждают мое желание в ней участвовать. Несмотря на всё это, я не могу никак принять предложение Кашпирева, в том виде, как Вы изобразили в Вашем письме, - именно потому, что это для меня физически невозможно. Тысяча рублей, да еще с рассрочкой (и первая выдача не сейчас, а сейчас-то и составляет главное) - для меня теперь слишком мало. Согласитесь сами, что заняться вещью, говоря относительно, объемистою, в 10, в 12 листов, - и во всё это время иметь в виду только тысячу рублей, чуть не до сентября, в моем положении слишком недостаточно. Конечно, и прежде, делая такое предложение, я был бы в тех же условиях. Но настоятельная нужда моя была, месяц назад, ПРИ МОЛЧАНИИ "РУССКОГО ВЕСТНИКА", до того сильна, что тысяча рублей сейчас и разом имела для меня чрезвычайную ценность. Теперь же мне выгоднее сесть, и сесть как можно скорее, за роман на будущий год в "Русский вестник", который до того времени не оставит меня без денет, да и расставаться с Катковым я никогда не был намерен. Но вот что я могу, в настоящую минуту, представить "Заре" вместо прежних условий и в том случае, если все-таки хоть сколько-нибудь оценят мое сотрудничество и предложение мое не будет противуречить видам журнала.

У меня есть один рассказ, весьма небольшой, листа в 2 печатных, может быть, несколько более (в "Заре", может быть, займет листа 3 или даже 3 1/2). Этот рассказ я еще думал написать четыре года назад, в год смерти брата, в ответ на слова Ап<оллона> Григорьева, похвалившего мои "Записки из подполья" и сказавшего мне тогда: "Ты в этом роде и пиши". Но это не "Записки из подполья"; это совершенно другое по форме, хотя сущность - та же, моя всегдашняя сущность, если только Вы, Николай Николаевич, признаете и во мне, как у писателя, некоторую свою, особую сущность. Этот рассказ я могу написать очень скоро, - так как нет ни одной строчки и ни единого слова, неясного для меня в этом рассказе. Притом же много уже и записано (хотя еще ничего не написано). Этот рассказ я могу кончить и выслать в редакцию гораздо раньше первого сентября (хотя, впрочем, думаю, вам раньше и не надо; не в летних же месяцах будете вы меня печатать!). Одним словом, я могу его выслать даже через два месяца. И вот всё, чем в нынешнем году я в состоянии принять участие в "Заре", несмотря на всё желание писать туда, где пишете Вы, Данилевский, Градовский и Майков. Но вот при этом мои условия, которые и прошу Вас передать, в ответ на первый ответ, Кашпиреву.

Я прошу, во-первых, СЕЙЧАС вперед, - 300 рублей. Из них 125 рублей, немедленно (в случае согласия), прошу Вас, (4) Николай Николаевич, очень, - передать Марье Григорьевне Сватковской (адресс я Вам писал в прошлом письме), остальные же 175 рублей выслать мне, сюда во Флоренцию, не более как через месяц от сегодняшнего числа (то есть от 30/18 марта), то есть я бы желал, чтоб к 18-му апреля, нашего стиля, эти 175 руб. были уже здесь у меня. В таком случае я, через два месяца, вышлю повесть и постараюсь не сконфузиться, то есть представить работу по возможности лучше. (Не за деньги же я выдумываю сюжеты; не было бы у меня замышлено рассказа, то я бы и не представлял условий.)

Теперь, Николай Николаевич, не рассердитесь (дружески прошу) за эту условность, за торг и т. д. Это вовсе не торг, - это точное и ясное изложение моих обстоятельств, и чем точнее, чем яснее, - тем ведь и лучше в делах. Но я слишком хорошо Вас-то, по крайней мере, знаю, чтоб быть уверенным в Вашем на меня взгляде. Не писали бы Вы мне таких добрых писем, если б не уважали меня до известной степени и как человека, и как литератора. А Ваше мнение я всегда (и во всех наших отношениях) ценил.

Теперь собственно к Вам большущая просьба, Николай Николаевич: уведомьте меня о решении Кашпирева, немедленно, по получении письма моего. Это необходимо мне крайне, для распределения моих расчетов и, главное, занятий. Если будете заняты, то напишите только хоть несколько уведомляющих строк. (5)

Адресс Марьи Григорьевны Сватковской:

на Песках, напротив Первого Военно-сухопутного госпиталя, по Ярославской улице, дом № 1-й (хозяйке дома), то есть в собственном доме.

До свидания, многоуважаемый и добрейший Николай Николаевич. Ваши письма для меня составляют слишком многое. Анна Григорьевна Вам очень кланяется. А я Вам совершенно преданный

Федор Достоевский.

Р. S. Плата за мой лист прежняя, как я уже и писал:

150 руб. с листа печати "Русского вестника". Само собою, что если в повести будет более 2-х листов, то редакция "Зари" доплатит остальное.

Р. S. Кто это говорил Вам дурно про мое здоровье: здоровье мое чрезвычайно хорошо, а припадки хоть и продолжаются, но буквально вдвое реже, чем в Петербурге, по крайней мере, с переселения в Италию.

(1) далее было: есть

(2) далее было: знаете

(3) далее было: критические

(4) далее было: очень

(5) далее было начато: и это во всяк<ом>

365. H. H. СТРАХОВУ
6 (18) апреля 1869. Флоренция

Флоренция 18-е/6-е апреля.

Благодарен Вам за все Ваши хлопоты весьма, многоуважаемый Николай Николаевич. С Вами удивительно приятно иметь дело уж по одной аккуратности Вашей. И между тем я опять с просьбами к Вам; это даже бессовестно. И потому одного прошу прежде всего: если просьбы мои хотя бы только чуть-чуть затруднительны - бросьте их; главное, не желаю быть Вам в тягость, а, обращаясь к Вам, повинуюсь одной только необходимости.

87